Истории с трассы

Про зайца
Однажды мы втроем — я, Ленка и Костик, — решили съездить в Европу стопом.
Мой друг Костик — человек довольно цивильный и мажорный. С детства он был самым чис-тым и аккуратным в компании. А тут я вовлек его в такую авантюру — нераздельная тройка, ог-ромные рюкзаки (можете себе представить, какие трудности ожидали нас впереди). Так вот, перед поездкой, узнав, что в Европе живет много зайцев, мы с другим моим другом детства придумали следующую историю:
Проголодались мы в Амстердаме, деньги заканчиваются, решили поймать зайца и съесть. Ну поймать-то было легко, связали, но вот как убить? Жалко ведь! Что ж — решили бросать жребий. Выпало на Костика. Боявшийся крови, он решил не пользоваться ножом, а забить несчастного животного камнями. Но чтобы не видеть мучений зайца, он встал от него на некотором расстоя-нии и стал кидать издалека. Причем старался выбрать камешки помельче, чтобы зайчику было не больно. Не в силах вынести жестокого зрелища, мы с Ленкой ушли, решив вернуться через полча-са.
Возвращаемся и видим такое зрелище: сидит Костик на земле, плачет, а рядом присел развя-занный зверек и тыкается ему носом в руку, оставляя мокрые следы. Оказалось, наш друг так и не смог убить зайца и скормил ему всю тушенку┘
Что ж, наша история не так уж и отличалась от истины. Поспать в любом лесочке в Европе — это все равно как в зоопарке. Вдоль автобанов часто вся земля изрыта норами пресловутых зверь-ков. Тысячи зайцев разбегаются из-под ног уставшего и голодного стопщика, бредущего вдоль автобана в поисках разрешенной позиции. Однажды в центре Берлина около метро мы увидели бурундука, деловито вылезшего из цветника. Он сел прямо напротив нас, держа в правой лапке кусок какой-то еды. Неторопливо откусывая совсем по-человечески, бурундук с любопытством рассматривал нас. В другой раз мы спали на окраине Берлина в лесу (но в черте города), как вдруг утром меня разбудил крик Костика. Проснувшись, я увидел семейство диких кабанов. Не более чем в пяти метрах от нас степенно семенили вереницей по своим делам, не обращая на нас ни ма-лейшего внимания, кабан, кабаниха и штук шесть полосатых поросят.
Что ж┘ Такого мне никогда не удавалось наблюдать в глухих лесах России.

Про политику
Однажды возвращаюсь из автостопного путешествия по Ирану через Турцию. Купил чартер-ный билет из Стамбула на Москву. Ну и как всегда накупил всяких сувениров — килограмм на де-сять. Плюс рюкзак на двадцать. Короче, иду к метро, каждый километр отдыхаю. Горки все-таки — дыхалка сдает. Да еще часть вещей в руках несу. Взмок весь, устал┘
И вот, пройдя один раз без остановки километра два и окончательно выбившись из сил, я встал в очередной раз перевести дух под знаменитым Византийским акведуком. И вдруг┘
Вижу: бежит на меня толпа народу — человек, наверное, пятьсот. Люди в панике — бегут, пада-ют, снова встают, толкаются. А за ними — бог ты мой! — каски, каски, щиты┘
Вдруг вокруг меня начали падать газовые бомбы. Турки стали кашлять, хвататься за лица, кричать. Я удивился: зачем же дышать, если бомбы падают? Подхватил вещи и побежал вместе со всеми (и откуда только силы взялись!) Но через сорок секунд я сообразил, что не дышать и бе-жать одновременно очень тяжело. Впрочем, я уже миновал облако, и сейчас лишь слегка щипало глаза.
Встав на тротуаре, я приготовился наблюдать за происходящим. Мимо меня шли толпы моло-дых людей. У них были поражены лица газом, почти все кашляли и протирали платками глаза. Многие временно ослепли, и их несли под руки друзья. Больше всего почему-то досталось девуш-кам — может быть, вследствие меньшей сопротивляемости.
Ярый фанат «Гражданской обороны» в детстве, я и сам неоднократно участвовал в начале де-вяностых в подобных столкновениях с ментами — с драками, газом, ОМОНОм, арестами etc. И сейчас я с ностальгией вдыхал запах борьбы за свободу и методов ее подавления.
А вот и истинный защитник прав человека и демократических свобод в Турции — армия. Сот-ни солдат бежали мимо меня за несчастными студентами плотным строем — в касках, противога-зах, с щитами, дубинками, а некоторые — с автоматами. Кое у кого были окровавлены лица, мно-гие сняли противогазы и, кашляя, держались за пораженные газом глаза — видать, им тоже доста-лось. И только вездесущим журналистом не было времени на подобные мелочи. Они бежали сре-ди толпы с камерами наперевес, иногда забегая вперед в поисках лучшего ракурса — и хоть бы что до газа!
И вдруг некоторые солдаты стали опрыскивать газом стоящих вокруг меня мирных турок. Я закрыл лицо платком, но меня не трогали — видать, заметили все же, что турист. Сзади раздались звуки столкновений: крики, удары, женский визг.
«Сейчас будут стрелять поверх голов!» — мелькнуло у меня в голове.
И точно — раздалось несколько одиночных выстрелов.
Дождавшись, пока солдаты пробегут мимо меня полностью, я потопал дальше к метро. Всюду дороги были оцеплены, метались отряды полиции с собаками. Во многих переулках я замечал бе-гущие в панике фигуры молодых девушек и ребят и преследующие их наряды.
Вот так я невольно участвовал в политической жизни страны.

Про тюленя
Однажды на одном из перекрестков жаркой Греции мне довелось наблюдать необычный ме-тод автостопа тюленем.
Сразу оговорюсь, что автостоп в Греции, особенно на трассах местного значения — дело весь-ма трудное и порой долгое. Может быть поэтому за все время путешествия мне не встретился ни один (!) абориген, мечтающий о подвозе, не говоря уж о профессиональных автостопщиках. И по-тому неудивительно, что я сам временно забросил собственное продвижение и стал наблюдать необычное зрелище.
И оно того стоило! Увидев издали машину, абориген (мужик неопределенного возраста и не-сколько нелепого вида) выставлял вперед правую руку с пакетом, держа его на манер щита, а ле-вой начинал неистово махать. Было такое ощущение, что он крикнет (как минимум): «Там┘ Там┘ Динозавр!» Все (все!) водители от удивления притормаживали. Но вместо «динозавра» абориген жалостливо кричал: «Левкада! Левкада! Левкада!»
А надо сказать, что до Левкады было всего-то одиннадцать километров. Не знаю, сколько времени он стоял на данной позиции, но было видно, что он с успехом применяет одну из страте-гий, завещанных нам еще Великим Шаниным в одной из первых «Европе для всех»: «┘И не хо-дите пешком. Все равно много не пройдете!»
Интересно, что может быть, многие водители и не прочь были подвезти его, раз уж все равно ехали туда и притормозили. Но когда машина останавливалась, несчастный тюлень не делал ни-какой попытки к ней подбежать. Вместо этого он оборачивался лицом к водителю, выставлял в его сторону свой пакет на манер щита и продолжал кричать: «Левкада! Левкада! Левкада!» Может быть, он ожидал некоего тайного знака от водителя, приглашающего внутрь кабины. Но водители тайных знаков не знали, потому уезжали.
Наконец где-то через полчаса комедии попался умный водитель, который смог дать понять тюленю, что готов его подвезти. Радостно взмахнув руками, мужик побежал к задней дверце лег-ковушки и открыл ее. Оттуда что-то выпало на пыльную дорогу. От страха у тюленя из рук выпал его победоносный пакет. Затем он засеменил к задней дверце со стороны водителя. Открыл ее. Потом побежал назад, поднял пакет и выпавшие вещи водителя, засунул все это на заднее сиде-ние, захлопнул дверь, снова оббежал машину, залез с водительской стороны. Уф! Поехали┘
И я вот подумал: неплохо бы к двум основным правилам автостопа («Автостоп существует всегда и везде») добавить третье: «И для всех┘»

Читайте также  Кругосветное путешествие Валерия Шанина

Про этих
Одной из проблем, связанных с автостопом, является проблема секса. Вернее, их две — воздер-жание и нежелательные приставания. Ну, первую можно еще как-то решать при бескорыстной помощи аборигенок, но от второй никто не застрахован.
Однажды стоплю на выезде из Бейрута. А нужно сказать, что стоп в Ливане — дело трудное и неприятное, особенно по сравнению с Сирией. Кормят, поют, деньги дают хорошо, но вот не под-возят! Вернее, подвозят, но так, как, например, на Украине, что после остальной Арабии откро-венно напрягает.
Ну вот, стою значит на тротуаре — злой, потный, уставший. Ночь, узкая дорога без обочины, одна сплошная многокилометровая пробка — в общем, весело.
И вдруг из этого хаоса выныривает шикарная легковушка, и водитель приглашает меня внутрь салона. Туда-сюда, минут через пять предлагает переночевать у него. Почему бы и нет?
Подъезжаем к дому, поднимаемся на пятый этаж. Квартира хорошая — приличная мебель, пла-нировка, всякая там видеотехника. Отужинали. Стали смотреть спутниковое телевидение. Порну-ху показывают. Ну порнуху — и ладно, тоже посмотрим. Правда, когда однообразная, то смотреть не интересно. Увидев, что я откровенно заскучал, араб переключил канал: «Может быть тебе больше это по нраву?» Тут я встрепенулся — на экране была парочка ублюдских геев. Потребовав переключить канал, я всячески изобразил отвращение к этому виду извращений, а потом беском-промиссно заявил, что дома-де меня ждет любимая девушка. И вот тут-то я оценил чувство такта и деликатности аборигена — до самой ночи он не поднимал больше скользкой темы, а спать меня положил в отдельной комнате. Ну а утром подарил 20 долларов.
Другой случай произошел в Португалии. Стоплю ночью, останавливается микроавтобус. Ме-жду мной и водителем на втором сидении лежит куча коробок. Спрашиваю, что такое. Водитель, плохо владеющий английским, говорит с придыханием: «Это нижнее белье. Сначала люди ужи-нают, потом моются, потом одевают это белье и┘ идут в постель». Боже, как же чувственно он это сказал! Куда там Моисееву с его наигранностью! Я, конечно, ненавижу всех этих козлов больных, но люблю артистичность в людях.
И тут его прорвало. Стал что-то быстро и горячо говорить по-португальски, закончив доволь-но выразительно:
-Секс!
Делаю вид, что не понимаю.
-Ну секс, — говорит, — секс!
-А, — понятливо отвечаю, — сыкс? (шесть по-английски). — Нет, не шесть. Пять!
Он удивлен:
-Да не «сыкс», а «секс».
-Точно, — говорю, — не сыкс. А файв. Пять! — И даже на пальцах показываю, что пять, а не, на-пример, четыре.
Португалец начинает нервничать:
-Секс! Love! Love! — и показывает эту самую «лав» при помощи неприличных жестов.
-Да нет же! — объясняю я непонятливому иностранцу. — Ты ноль показываешь, а там пять. Ну четыре — но это уж как самый минимум.
Помолчали.
Наконец он знаками показывает, что у меня красивые глаза. Согласно киваю. Потом показы-вает на свое сердце и изображает руками, как оно раздувается. Опять киваю.
Вот мы и приехали. Охваченный последним проблеском надежды, несчастный португалец предлагает мне переночевать у него. Но я отказываюсь, и он уезжает огорченный, на ходу шля мне воздушные поцелуи и прочие знаки внимания.
Вообще, со мной постоянно происходят подобные случаи в разных странах мира, но, как пра-вило, они вызывают не здоровую улыбку, а чувство отвращения, поэтому не будем больше рас-пространяться на данную тему, а перейдем к следующей истории.

Про понятливого
Однажды стоим с Настькой на берегу Волги в Костроме. Только что приехали в первый раз, переодеваемся, так как назревает дождик. Вдруг подходит к нам мужик:
-Автостопщики?
-Да, — удивляемся мы (непонятно, как он определил по внешнему виду).
-Ну держи, — и всовывает мне в карман пятьдесят рублей.
-Зачем? У нас же есть деньги, — пробую возразить я.
-А я знаю, что есть. Я ведь просто так┘ Ну, я пошел.
И ведь ушел!

Про истинных арийцев
Однажды стоплю в Испании, домой возвращаюсь. Вдруг останавливается машина с тремя немцами-ровесниками. Вот удача — мало того, что уже сегодня покину не самую удачную в плане автостопа страну в Европе, так еще и Францию транзитом проеду.
Знакомимся. И тут я начинаю удивляться.
Какое у нас мнение о немцах? Да, они классные и мужественные путешественники. Если вы увидите в какой-нибудь далекой и дикой стране белого человека, то будьте уверены — скорее все-го, это немец. С другой стороны у нас сложился устойчивый и довольно реальный образ этакого педанта. Ну привыкли они жить красиво! Да, они могут путешествовать и в Эфиопии, и в Паки-стане, и не удивлюсь, даже если в Ираке, но только цивильно — пользуясь автобусами, гостиница-ми и т.д.
Эти же немцы — две девушки и парень — являли собой прямо таки вызов общественному мне-нию о своей нации. Ну вот например я — автостопщик. И то, вроде, хотя бы раз в три дня старался мыться, постоянно стирал одежду, чтобы выглядеть более-менее прилично на трассе. А немцы были одеты в изодранные одежды, почти лохмотья. У парня на заднице был оторван огромный лоскут, висевший тут же, но не способный хоть сколько-нибудь прикрыть трусы. Вот в таком ви-де, да еще босиком они пошли затовариваться в огромный супермаркет, снисходительно глядя своими голубыми арийскими глазами на чернявых и напуганных их видом испанцев.
Я поинтересовался, где они моются. Мои попутчики искренне удивились вопросу. «Как где, — ответила мне одна из девушек, довольно симпатичная для немки. — В океане. Вот — только пять дней назад как голову в Португалии помыла».
Ужинать решили прямо на ходу. Девушка-водитель достала сыр-виолу. Я стал искать нож, чтобы размазать его по хлебу. Но немцы опередили меня, непосредственно воспользовавшись пальцами. После еды все трое несколько раз рыгнули.
Вот так мы и ехали дальше, ночуя вместе в палатке, собирая кукурузу и грибы, приготавливая еду на костре. И они удивляли меня, неискушенного, все больше.
А вы говорите — педанты.

Читайте также  Отчетные заметки о досужем путешествии на Дальний Восток и в Китай

Про глупость
Однажды ищу ночлег на поле в Курдистане. Отошел недалеко от трассы и выбрал относитель-но ровное место. Маскироваться в Турции необязательно, поэтому прилег на довольно освещен-ном месте. Только стал разбирать рюкзак, как вдруг вижу четыре тени, неспешно и зигзагами приближающиеся ко мне с разных сторон.
-Призраки, — лениво решил я и продолжил разбирание.
И вдруг эти тени резко окружили меня и стали что-то лопотать по-турецки. Одна из них не-двусмысленно размахивала лопатой, к тому же, навозной. Я благоразумно отодвинулся от рюкза-ка. Вторая стал кричать: «Полис! Полис!», а третья попыталась обхватить мои руки. Я гневно от-толкнул тень, оказавшуюся курдом. Четвертый спрашивает:
-Брат, где твой друг?
Но презрительное молчание было ему ответом.
Тогда, отчаянно труся, он побежал на самый верх близлежащего холма искать этого самого предварительно скрывшегося друга.
Курды пытались задавать мне какие-то вопросы, но я отвернулся к ним спиной и холодно мол-чал, ожидая полицию. Ее появление не задержалось.
-Полис! — представился офицер и пожал мне руку. Затем выслушал свидетелей этого мрачного дела.
-Где твой аркадаш? (Друг по-турецки).
-На заправке, — ответил я (за полчаса до этого меня подвозил хозяин заправки).
-А здесь где аркадаш?
-А здесь нету, — развожу руками. — Здесь аркадаши закончились.
-Ну ладно, поехали разбираться на заправку.
Приезжаем на заправку. Хозяин ее, увидев меня в окружении полицейских, пожал на всякий случай всем руки, а потом уже стал объяснять ситуацию про мою туристскую сущность. Через минуту полицейские стали смеяться и хлопать меня и друг друга по плечам. Доброхоты же — бди-тельные, но глупые, — дружно застыдились и поспешили раствориться в ночной темноте. А меня, неверного, курды положили спать в комнате для намаза.
Это я к тому, как много глупости на нашей с вами планете. Помните, как кто-то из великих го-ворил: «Самое дорогое, что существует на Земле — это человеческая глупость. Потому что за нее дороже всего приходится платить».
А вообще народ там добрый и душевный.

Про «Шею» Остапа Бендера
Однажды ехал я стопом по Грузии. Через Крестовый перевал меня подвозил дальнобойщик. Дорога была длинной, по пути несколько раз останавливались, отобедали, я выпил… Короче, сдружились. Подъезжаем к Мцхете, дело вечернее, приглашает переночевать.
Все вроде бы наладилось.
Но┘
Звонит сотовый.
Долго о чем-то говорит по-грузински, потом обращается ко мне:
-Слушай, тут мне позвонили — срочно нужно отъехать. Я мигом. Максимум — на двадцать ми-нут. Я сейчас друга позову, он тут недалеко живет. Он с тобой в машине посидит, а потом вернусь — пойдем ко мне ночевать.
Ну позвал друга. Сидим с ним в кабине, молчим. Мне неохота ни с кем разговаривать, поэтому даже, по-моему, не познакомился. Долго сидим — час проходит, другой к концу близится. И вдруг у незнакомого друга звонит мобильный. Оказывается, мой водитель уехал очень далеко и, как я понял, не вернется уже никогда.
Друг вздохнул и повел меня к себе в гости, где всю ночь отпаивал араком, пока не позвали завтракать.

Про имена
Однажды стоплю в Португалии. Ну, остановился водитель, знакомимся там — как всегда:
-Я путешественник из России. Меня зовут Игорь.
-Huу.
-????
-Ну Huy — это так меня зовут.
-А п-п-полное имя?
-Ну какое ж полное? Huy — так и есть — Huy.
Я затрудняюсь дать какие-либо комментарии к этой истории.

Про памятник
Однажды мне нужно было убить несколько часов времени в Стамбуле. Все достопримеча-тельности я уже излазил вдоль и поперек, поэтому решил просто пройтись вдоль побережья Мра-морного моря.
Что ж, иду┘ И вдруг вижу такое зрелище: посреди лужайки поставлен памятник некоего ста-рика с книжкой, а перед ним стоит турок и разговаривает с оным. Хотя термин «разговаривает» — это я так употребил. Всю душу, все эмоции и чувства вложил абориген в сии переговоры. Он раз-махивал руками, грозил кулаком, иногда прижимал обе ладони к груди и что-то жалобно вопро-шал. Ну что-то типа: «За что, за что ты так со мной поступил?» В его голосе попеременно слыша-лись угрожающие и плаксивые интонации.
Заинтригованный, я подошел вплотную и встал прямо у него за спиной, с намерением выяс-нить, что же это такой за памятник — может родственник какой его или знакомый? Турок еще дол-го не замечал меня, продолжая кричать. Наконец обернулся, подпрыгнул от неожиданности, а за-тем что-то затрещал на турецком. Из потока слова я уловил искомые: «Брат, это Мустафа Ке-маль». (Кто не знает — это вроде как Ленин у нас). Кивнув, я побрел прочь, ибо уже удовлетворил свое любопытство. А турок вернулся к своему занятию.
Но долго еще я оглядывался и видел тщедушную, неуверенную фигурку, тщетно взывающую к совести памятника. В тот вечер до самого ужина мне было очень грустно┘

Про религии
Однажды стоплю в горах Ливана. Цель моя — Пейшари, единственное место, где сохранились Ливанские кедры. Время близится к вечеру, так что я спешу — уж больно не охота ночевать в хо-лодных горах. Думаю так — поднимусь быстро, посмотрю кедры, а там хоть в темноте вернусь об-ратно на берег моря.
И вот останавливается машина, хозяин которой едет до самого Пейшари — 22 километра. До темноты — примерно час, так что вроде бы успеваю. Но тут араб ошарашивает меня — оказывается, от города до кедров еще семь километров. Черт! Ясно, что не успею. Придется мне терять в этой стране лишний день. К тому же, пейзажи вокруг тоже не вызывают оптимизма — все больше и больше снега на склонах гор. Где же я буду ночевать? — этот вопрос все больше меня мучает. В стране с таким поганым стопом и вписываться душа не лежит.
Той же проблемой, кажется, озадачен и мой водитель:
-Где ты будешь спать? Куда ты едешь, безумец?
Я пожимаю плечами и смиренно отвечаю:
-Палатку где-нибудь поставлю┘
-Какую палатку! Ты сошел с ума? Посмотри сколько снега — и это только здесь! Наверху суг-робы будут под три метра!
-Но у меня нет другого выбора.
-Как нет? Возвращайся вниз. Завтра свои кедры посмотришь.
-Не могу так тратить время. Спешу. Завтра хочу покинуть вашу страну. Либо я увижу кедры завтра утром, либо не увижу никогда.
-Безумец! Куда ты едешь? Где ты будешь спать?
-В палатке┘ (И т.д.)
Наконец он одумался:
-Ты пойдешь спать в мой дом?
-О, да, с удовольствием!
Араб надолго замолчал. Потом начал снова:
-Где ты будешь спать? Ведь холодно!
«Ах ты, — думаю, — зараза. На попятную пошел? Ну этот номер у тебя не пройдет!»
-Ну, раз вы так любезно предложили свой дом для ночлега, то я с радостью принимаю ваше предложение.
Араб опять замолчал. Минут через пять говорит:
-Ну вот что. Если моя жена согласится, чтобы ты спал у нас дома, то хорошо. Если нет — пой-дешь ночевать в палатке.
Я удивился подобному положению вещей, но никак не стал комментировать, а просто кивнул. Водитель был католиком, коих великое множество в Ливане. Может быть, у них так принято — кто ж его знает?
Подъезжаем к его дому. Он пошел вести переговоры с женой, а я остался в машине, несколько волнуясь — на улице окончательно стемнело и было очень холодно.
Минут через пять возвращается мой водитель и улыбается:
-Сначала мы поедим.
«Вот все и образовалось», — подумал я, перенося рюкзак в дом.
В теплой комнате со мной поздоровалась приветливая жена и двое детей. Кормить стали на убой — чего только не было на столе. После ужина сели смотреть телевизор. Меня, честно говоря, стало здорово клонить в сон, но из вежливости к хозяевам я посмотрел 2-х часовую передачу «Мисс Ливан — 2002», а потом и новости.
В одном из репортажей о ДТП мельком показали спасателей:
-Red christ! Red christ!
-Да, — говорю.
-Они спасают людей! Они спасают людей!
-Спасают, — опять согласился я.
-Вот к ним-то тебя я и отведу. Ты «тук-тук» в дверь — они тебя спасут. Будешь спать у них.
Меня как холодной водой окатили. Но вида не подал. Вежливо поблагодарил за ужин, попро-щался с все также улыбающейся женой. Взять еду с собой отказался.
Идем по морозу по темным улицам. В голове у меня вертится мысль относительно ночлега, ибо ни к кому напрашиваться не собираюсь. «Ладно, — думаю, — может быть удастся найти сво-бодное от снега место, поставлю там палатку и как-нибудь до утра посплю». (Дело в том, что спальник у меня был летний).
Подходим к офису «Красного креста». Араб меня наставляет:
-Ты «тук-тук» в дверь, они откроют. Ты — «Я путешественник из России. У меня нет ниче-го┘» — и тут араб жалостливо развел руками, изображая меня в недалеком будущем.
«Ах ты, — думаю, — жалкая арабская свинья! Мало того, что на ночь глядя на мороз человека выпроводил, так еще и унижаться хочешь заставить. Ну нет!»
Но вида опять не подал. Вежливо поблагодарил его «за все», дождался, пока он уйдет, и по-шел в сторону выхода из города.
И зря.
Араб видно обернулся и заметил меня, ибо через пять минут я стал слышать пронзительные крики:
-Mистер, эй, мистер!
Но я продолжал гордо идти, не собираясь оборачиваться.
Хилым оказался араб. Слаб в коленках. Если ты выгнал человека из дома, так уж иди до конца. А то есть такие свиньи на свете, которые путем мелких добрых дел хотят на чужом горбу в рай влезть.
Вид белого мистера, уходящего в темноту среди трехметровых сугробов, окончательно сломил его.
Догнав меня и запыхавшись, он закричал:
-Куда ты идешь? Ты сумасшедший? Почему ты не попросился на ночлег в «Красном кресте»?
-Потому что никого и ни о чем я не собираюсь просить, — резонно ответил я.
-Хорошо, я сам попрошу.
Мы вернулись назад, он пару минут о чем-то поговорил с сотрудниками «Креста», после чего меня пригласили внутрь. Я познакомился с классными ребятами и девушками — моими ровесни-ками, еще раз отужинал, вместе с ними посмотрел «Мистера Бина», после чего, наконец, обрел долгожданный ночлег.
Ну суть — вовсе не в этом. Я хочу обратить твое внимание, читатель, на разницу религий, — христианства, которую исповедуем и мы с тобой, и ислам.
Разве хоть один мусульманин стал бы слушать мнение женщины в том, что касается гостепри-имства?
Разве хоть один правоверный выгнал бы гостя из дома на ночь глядя?
Вот такая вот разница, к сожалению. А вы говорите — во истину воскресъ.

Читайте также  Вена - Лиссабон (путевые заметки)

Про Албанию
Однажды стоплю на выезде из Салоников. Приготовился к долгому ожиданию, так как позиция неудачная, а стоп в Греции никакой. И вдруг останавливается ВМВ.
Знакомлюсь с водителем. Оказывается, что он эмигрант из Албании:
-О, Русия? Русия — вэри гуд!
Что-то покрутив на приемнике, нашел песню Тату на английском:
-Рус! О, вэри гуд!
И включив громкость на всю, стал неистово махать головой. Скорость при этом приближалась к двумстам. Водитель продолжал кричать:
-Русия — вэри гуд! Албания — вэри гуд! Ю, — показывает на меня, — автостоп Албания. Вэри гуд!
-Окей, — отвечаю, — бат Албаниас виза проблем.
Но он как будто меня и не слышал:
-Вэри гуд! Албания! Русия!
Я захотел спросить у него о дорогах в Албании. Показал на автостраду и спрашиваю:
-Албания┘
-Йес, Албания! Вэри гуд! Русия — вэри-вэри гуд! АААААААААААААААААААААА!!!!!!!
Больше я уже ни о чем его не спрашивал.